Хронотоп спектакля представляет собой сложную сюрреальность, где 1987 год одновременно и «сейчас» и «тогда». Действующие лица постановки – художники, принимавшие участие в знаменитой выставке, и собиратели материала для документального спектакля. Драматург Ирина Васьковская вводит в пьесу автобиографический образ, наделяя одну из героинь своим именем, а процесс собирания материала для спектакля делая одной из частей пьесы. Герои спектакля условно делятся на тех, кто остался в прошлом и на тех, кто живет сегодня. Все действующие лица – заключенные определенного времени и герои с именами, и те, чьи имена годы уже стерли. Ира (Екатерина Соколова) – герой из дня сегодняшнего, наделенный именем. Вне зависимости от временной принадлежности все носят одежду с нашивками, похожими на зэковские. У одних на них написаны имена со строчной буквы, чем нарочито подчеркивается их незначимость, у других – клички-характеристики: «мэтр» (Иван Попов) «свободолюб» (Александр Кудряшов), «трусоватый» (Антон Зольников), «отрицатель» (Сергей Заикин). В репликах героев также вместо имен звучат обороты типа «этот как его» или «ну такой высокий». Драматургически спектакль построен как полифония голосов, как взаимопроникновение монологов. Сюрреализм происходящего на сцене достигается еще и постоянным врыванием в ткань спектакля советской, начинающейся со знаменитой отбивки «Родина слышит, Родина знает», радиопередачи «Новости культуры», которая рассказывает то об успехах молодого творческого объединения «Бушующие киски», то об акции «Войны» на Литейном мосту в Санкт-Петербурге, то о Петре Павленском на Красной площади, и неизменно миролюбиво в финале желает новых творческих успехов и неиссякаемой энергии. 

Спектакль, посвященный уральскому андеграунду в изобразительном искусстве 80-х, и выставке, которая поразила общественность не эпатажностью работ, а тем, что впервые в советской истории были представлены авторы, не состоящие в Союзе художников, вырастает из этой проблематики и говорит не про 1987 года, а про время, которое становится фильтром, оставляющим одних в общественной памяти и стирающим других навсегда.  

Дмитрий Зимин и Ирина Васьковская, используя документальные монологи конкретных уральских художников-участников выставки 1987 года, говорят о художниках вообще и о времени, как о явлении. 

Сценография спектакля, придуманная Владимиром Кравцевым, одновременно подчеркивает и принадлежность к карикатурному вечно похмельному миру художников при помощи бытовых деталей (металлические кружки, пустые бутылки из-под портвейна и вина), и в тоже время выводит проблематику спектакля на уровень максимального обобщения. Все сценическое пространство создано при помощи крафтовой бумаги, которая является задником и переходит на пол. Бумага одновременно и экран, на который проецируются цифры «1 9 8 7», и полотно для художников, на котором действующие лица постановки во время спектакля пишут имена всех участников выставки на Сурикова, 31. Важная деталь сценографического решения спектакля – лежащий рядом со сценой смятый ком крафтовой бумаги, на котором, вероятно, также были запечатлены имена. Чьи? К какому году принадлежащие? На эти вопросы никто не в состоянии ответить. В финале спектакля герои делают в заднике прорези и сквозь них уходят вглубь 1987 года, растворяясь в написанном списке имен, большинство из которых уже никто не вспоминает, и которые в ближайшем будущем будут смяты, как и имена из предыдущего списка, лежащего рядом с местом действия.

Почему одни художники, например, Миша Брусиловский или Нико Пиросмани, имена которых звучат в спектакле, остаются в памяти, а другие уходят из поля всеобщего внимания навсегда? И вообще, кто такой художник? Именно эти вопросы задает спектакль Дмитрия Зимина. И именно на эти вопросы не находятся однозначные ответы. Один из героев утверждает, что в жизни «побеждает норма», а значит лишь норма остается, другой же замечает, что «художник – это несчастный случай». Наверное, действительно, лишь по воле случая одни становятся художниками, а другие нет, одни остаются в веках, а другие растворяются в списках. Окончательно известно, что лишь время решает судьбу имен.